читать дальшеЖанна де Во — первая из мопассановских страдающих женщин, жертв грубости, эгоизма, жестокости, царящих в мире. Драма Жанны оттенена в романе образом ее тети Лизон, одинокой, робкой, всегда боящейся быть в тягость, появляющейся, когда нужна ее помощь, и незаметно исчезающей, чтобы никому не мешать. Вот Жанна, еще невеста, гуляет с Жюльеном в вечернем саду, а из окна на них смотрит сквозь слезы бедная тетя Лизон, никогда не знавшая любви, давно уже похоронившая в душе все надежды и теперь так разволновавшаяся от близости чужого счастья. А когда молодые люди возвращаются и Жюльен спрашивает у невесты: «Не озябли ли ваши милые ножки?», тетя не может сдержать рыданий и, может быть, первый раз в жизни приоткрывает вечную боль своего сердца: «Да вот он спросил тебя... не озябли ли ва...а...ши милые ножки... Мне... никогда не говорили так... никогда... никогда» (II, 175). А Жанна, несмотря на ее душевную чуткость и отзывчивость, «почувствовала желание рассмеяться при мысли о влюбленном, расточающем нежности тете Лизон»,— таков, очевидно, естественный эгоизм счастливой молодости. А главное — и это одна из постоянных мыслей Мопассана — такова непроницаемость людей друг для друга, невозможность понять друг друга. Печальная судьба Жанны — это все-таки еще не вся и не всякая жизнь человеческая. Случайно ли заботу о беспомощной, состарившейся Жанне берет в свои крепкие руки Розали — ее бывшая горничная, простая крестьянка, та, что тоже была жертвой Жюльена? Но в отличие от Жанны, трудясь всю жизнь, она сохранила стойкость духа, моральные и физические силы, умение не только за себя постоять, но и бывшей своей госпоже стать опорой. В отличие от Жанны, вырастившей безвольного и эгоистичного неудачника, она воспитала сына-труженика. Параллель и противопоставление Жанна — Розали наполнены важнейшим смыслом: Мопассан видит нравственную силу, стойкость, жизненную мудрость трудового народа. И ведь это из уст крестьянки Розали звучит последняя фраза книги: «Жизнь, что ни говорите, не так хороша, но и не так плоха, как о ней думают» (II, 357). Это слова о том, что не нужны ни розовые, ни черные очки. О том, что каждый должен обрабатывать свой сад — животворящую ниву жизни.